всем коллективом. Не знаю как, но хватка оказалась хороша, и ребята кряхтели и тужились напрасно.

– Может не надо? – прокряхтел я, положив руку с гелиевой ручкой на страничку ежедневника.

– Давайте не будем превращаться в комедию, – сквозь зубы проговорил Кирилл Павлович. – Надо-надо!

Он выдохнул и так дёрнул на себя книгу, что любой питбуль без зубов остался бы. Конечно, мои пальцы не выдержали такой силы и выпустили ежедневник, а рука с гелиевой ручкой сама собой проехалась по нужной записи.

ШМЯК

– Ёптвоюматьсволочькозёлуродблин! – повалился я на пол хватаясь за печень.

– Сашенька, милый, ты чего? – Анька склонилась надо мной, пока я пытался избавится от фантомной боли.

– Я… Ни чего… – вдох-выдох, вдох-выдох. – А как все выглядело?

– Ну, ты стоял и говорил, потом бац, и повалился на пол. Ну и материшься ты, я тебе скажу…

– Еще бы, – немного успокоившись, я встал и облокотился о раковину. – Ты бы тоже материлась, если бы тебя так по печени.

– Опять фантомная?

– Да, она родимая. Никак не могу привыкнуть к тому, что боль уходит с перемещением…

– Бедняжка, – моя благоверная подняла бровки домиком.

– Ладно, это всё пустое. Нам надо кое-что поправить.

Отряхнувшись от шока после «не ареста» и кухонной пыли, я сосредотачиваюсь над «денежной картой боевых действий», которую мы нарисовали на склеенных обоях и разложили по всей площади обеденного стола.

– Ну вещай, оракул, – Анька начала массировать себе висок.

– Через три года схема с «Юнивилити» меня крупно подставит.

– Каким образом?

– Ко мне придут из спецслужб и…

– Постой-постой! – сощурилась она на меня. – Главный был такой невзрачный? Если бы он не заговорил, то ты бы его и не заметил?

Ох ты, что б меня лопатой по мозжечку!

– Да, – никогда бы не подумал, что слюна может сделаться такой сухой, а ротовая полость такой липкой. – А что?

– Это уже третий раз, когда ты возвращаешься и меняешь что-то в схеме из-за этого персонажа. М-да… Сделаю-ка себе чайку…

Всё-таки есть стабильность в наше беспокойное время – империи падут, ядерная зима окутает спрутом цивилизованные и не очень страны, союзы революционеров будут свергать режимы с властями, но Анькин чай никогда не перестанет быть вкусным и до необычайности притягательным.

– Как всегда, вкусненький с травами? – спрашиваю я.

– Ага, тебе сделать?

– Нет, я сейчас исправлю и назад.

– Это для тебя «назад» мгновение, а для меня ты так и останешься здесь. Ну так делать?

– Ну, давай. А с кинотеатром мы поступим так – между мной и гендиректором поставим еще одного посредника. Помнишь Антонова, который был у нас на примете? Вот его. И через полгода проконтролируем через него бухгалтерию, чтобы всё было чисто.

– Ты думаешь нас не вычислят?

– Думаю, нет.

Моя ручка заскользила по обойной схеме, добавляя «ячейки» с именами и пояснениями, кто и когда сделает то или иное действие. Со стороны это больше похоже на карту предсказаний доморощенного медиума.

– С Антоновым будем использовать удаленное финансирование «деньги в пакете»… – размышляю я вслух.

– А если обманет?

– Анют, мы с тобой столько способов разработали… Тьфу-ты! То есть разработаем, чтобы избежать всяких неприятностей, что просто закачаться можно. В наших руках самое главное оружие – время и знание. Так что не переживай.

Еще пара деталей и вуа-ля, коррективы в ход событий внесены. Теперь когда я вернусь в будущее, временная реальность событий будет исправлена так, как это нужно нам.

– Ну всё, солнышко, до встречи, – сказал я, раскрывая страницы личного транспорта во временном континууме.

– Ну-ну, Хартдеген ты мой, крути рычаги…

ШМЯК

Плохо скрываемая ненависть в глазах коллег вновь окружают своей кислотной атмосферой, заставая меня в полной готовности покинуть этот заповедник для разведения «офисных планктонов».

Лестничный пролет, еще один, и…

Сработало! Никто меня не ждёт, никого не интересует судьба простого менеджера и по совместительству подпольного миллионера по имени Александр. Замечательно, можно двигаться дальше. Подъезд, охранник, пропуск на магнит, улица. Вновь никого! Фух, теперь можно насладиться глубоким вздохом, да так, чтобы грудь обожгло холодными потоками зимнего воздуха, и почувствовать себя свободным творцом собственной вселенной.

– Извините, сигаретки не будет?

Не может быть! Боже, неужели я просчитался?

– Д-да, – мой голос предательски дрогнул, когда я пересёкся взглядом с «безликим лицом». – Пожалуйста.

– Спасибо, – ответил он, щелкнул зажигалкой, и, стрельнув острым взглядом исподлобья, отвернулся от моей персоны. Пронесло?

– А… Вы… – начал я несмело, на что Кирилл Павлович повернулся и уставился на меня, но выражение его лица олицетворяло собой скульптуру под названием «Эмоций нет, чувств не завезли». Как я не силился, всё равно не мог понять, что происходит в голове у этого человека.

– Павлович… – почему-то вырвалось у меня.

– Да… То-есть, не понял?

Не ожидал услышать от незнакомого человека собственное отчество? Единственная зацепка выводящая на меня – это кинотеатр, а «Юнивилити» в этой реальности глубоко запрятало свои финансовые хвосты. Из глубин моего когнитивного чуланчика мне неожиданно пришло откровение, что он просто кружил возле меня время от времени, находясь в полной задумчивости.

– Я говорю, Лаврентий Павлович Берия жил в том доме, интересный исторический райончик.

– А, спасибо, буду знать, – не сильно его это успокоило, но ничего другого он сказать не мог.

Распрощавшись с бывшим преследователем, я направляюсь прямиком в метро, и уже через тридцать минут подхожу к большущему торговому центру, по веянию архитектурной моды сияющий стеклами, как бабушкина хрустальная ваза. У автоматических дверей меня ждёт ненаглядная Анюта, размножая облачки сигаретного дыма вокруг себя.

– Ну что, поймал Игната Рафаиловича? – спрашивает она вместо приветствия.

– А могло быть иначе? – отвечаю я, и не давая опомниться своей собеседнице, без предупреждения вываливаю на неё все подробности моих путешествий во времени. Пока я делился деталями пройденных сложностей, моя ненаглядная несколько раз поменяла выражение лица.

– Погоди-погоди, ты правда в него стрелял?

– Да, но…

– Ты что, рехнулся? – Аня аж побелела от негодования. – Стрелять в живого человека! Ладно угрожать, но стрелять?!

Да, не такой реакции я ожидал. А где овации за находчивость?

– Ань, для него этого не было, понимаешь? Это должно было произойти только через два дня.

– Какая разница?!

– Разница в том, что сейчас он целый и невредимый пытается найти билеты, чтобы уехать из Москвы.

– Ты что, не понимаешь? – она по привычке потянулась к своему виску. – Ты стрелял в человека! Не важно когда и в какой реальности. Ты его намерено калечил, ни на секунду не задумываясь о последствиях…

– Я по-твоему машина бездушная? Я бы не оставил его инвалидом! Просто мне нужна была информация. Тем более, что сейчас он здоров и невредим.

– А если